Музей «Усадьба «Мураново» имени Ф.И. Тютчева»

Фильм из цикла «Музей - как лицо эпохи», рассказывающий о Музее-заповеднике «Усадьба «Мураново» имени Ф.И. Тютчева».

Был среди славянофилов замечательный человек, имя которого нередко упоминается в связи с именами Александра Иванова, Гоголя, Языкова, Поленова, Саввы Мамонтова, но подробности жизни его даже специалисты-историки знают мало. И это при том, что в Рукописном отделе «Ленинки» хранится его огромный архив, никем до сих пор не прочитанный. Это Федор Васильевич Чижов.

Несколько лет тому назад я обратился к заместителю директора РГАДА Юрию Моисеевичу Эскину с вопросом о том, нет ли в его архиве автографов Тютчева. Я хотел, чтобы факсимиле автографа украсило обложку моей книги о поэте. Великолепный знаток архивного дела и фондов РГАДА ответил утвердительно — и вскоре я уже держал в своих руках сероватый лист бумаги с вожделенным автографом.

Летом 1843 года Федор Иванович Тютчев, отставной коллежский советник и камергер, более двух десятилетий проживший за границей, решил покинуть Мюнхен и вернуться в Россию. В чиновничьем городе Санкт-Петербурге никто не помнил подробностей его вынужденной отставки, но молва утверждала: несколько лет назад поэт поплатился за продолжительную самовольную отлучку с поста исполняющего должность поверенного в делах Русской дипломатической миссии в Турине. Злые языки прозрачно намекали на то, что у недавно овдовевшего дипломата была веская причина торопиться как с отъездом из Турина, так и с заключением нового брака: его давняя возлюбленная баронесса Эрнестина фон Дёрнберг ждала ребенка. Отъезд якобы был столь скорым, что в «суматохе свадьбы и путешествия» Тютчев потерял вверенные его попечению дипломатические шифры и другие важные служебные документы… Уже несколько лет незадачливый дипломат был в отставке, не имея ни аттестата о предыдущей службе, ни нового заграничного паспорта на очередные пять лет пребывания заграницей.

Разве может посещение мест, связанных с жизнью поэта, — пусть хотя бы виртуальное, в воображении, — так даже сильнее! — не побудить нас еще раз перечитать его стихи, снова перепродумать и перепрочувствовать его как событие в истории поэзии — и в нашей личной истории? Бродя по тропам Муранова, наш корреспондент О. Гертман говорит о Евгении Боратынском как о поэте и человеке, о его месте в русской культуре и в восприятии сегодняшнего читателя с филологом, философом, историком культуры Александром Марковым.

Дух поэта пребывает для нас не только в поэтическом пространстве, но и в географическом: в Муранове на доме, саде, парке и окрестностях осталась печать его хозяйственной деятельности. Евгений Абрамович Боратынский впервые посетил эту подмосковную усадьбу в 1826 году. Он породнился с семьей Льва Николаевича Энгельгардта, женившись на его старшей дочери Анастасии. Семья поэта провела в Муранове многие годы. В 1842 году Евгений Абрамович построил по своим архитектурным планам новый двухэтажный дом. Кроме того, здесь он занимался устройством пильной мельницы, сводом и посевом леса, планировкой сада и парка. Мураново навсегда осталось «милой страной» поэта. Плоды его хозяйственной деятельности бережно хранили следующие владельцы имения.

Если музей — окно в эпоху, то музей-усадьба в подмосковном Муранове в этом смысле особенный. Он — сразу несколько окон в несколько эпох. Все они приходятся на большой русский XIX век и первые полтора докатастрофических десятилетия века XX-го. Здешняя память охватывает жизни представителей нескольких поколений четырех дворянских родов: Энгельгардтов, Боратынских, Путят, Тютчевых. И двух поэтов-философов: Федора Ивановича Тютчева и Евгения Абрамовича Боратынского. Десятилетия спустя после того, как усадебная жизнь в России была прекращена, а главный усадебный дом в Муранове стал музеем, здесь еще сохранялась атмосфера, утраченная почти повсюду. «Там в жизни звучит то, что мы можем услышать только со сцены во МХАТе. Там так зовут обедать, так обращаются к тебе...» Это слова архитектора Бориса Алексеевича Огнева, проводившего после войны обмеры мебели в Муранове.