Юлия Кудрина
«…память Государя всегда будет
дорога музыкальному миру»
«Русская музыкальная газета»
11 ноября 1894 года
В середине 50-х годов XIX века в музыкальной жизни России происходят значительные изменения – камерная и симфоническая музыка выходит за пределы аристократических салонов и становится достоянием более широкого круга слушателей. В 1859 году в Петербурге, а год спустя и в Москве, создается Русское музыкальное общество. А в 1862 по инициативе композитора М.А. Балакирева учреждается первая бесплатная музыкальная школа, покровителем которой сначала был цесаревич Николай Александрович, а затем цесаревич Александр Александрович. Задача школы – обучение хоровому пению, игре на оркестровых инструментах, знакомство с основами музыкально-методических знаний. Цесаревич Александр Александрович и цесаревна Мария Федоровна часто посещали концерты, устраиваемые школой. Они оба любят музыку, хорошо знакомы с ней и всячески содействуют ее распространению не на словах, а на деле.
В 1862 году в Петербурге была открыта первая русская консерватория, в 1866-м – Московская консерватория. А за Петербургом и Москвой музыкальные школы и училища открываются в Киеве, Харькове, Казани, Тифлисе, Омске, Одессе, Саратове, Риге и других губернских городах. С каждым годом увеличивается число русских учителей музыки, музыкантов оркестра, певцов и певиц.
В 1872 году по инициативе цесаревича Александра Александровича было основано «Общество любителей духовой музыки», в котором он участвовал лично. В дневниковых записях цесаревича – постоянные записи о музыкальных занятиях цесаревича и цесаревны: Дагмар на фортепьяно, Александр Александрович – на корнете. Посещая Данию, супруги в свободное время совершенствуют свое музыкальное мастерство. В датских королевских дворцах Фреденсборг и Бернсторф во время их визитов часто звучит музыка в их исполнении, они используют любую возможность для занятий музыкой.
В те годы «музыкальный кружок», созданный по инициативе цесаревича, окончательно оформился, и его занятия приобрели постоянный и регулярный характер. «Александр Александрович был страстным и высоко талантливым духовиком на корнет а пистоне, баритоне и тубе», – писал в очерке, посвященном придворному оркестру театральный критик и композитор Ю.К. Арнольд. По словам графа С.Д. Шереметева цесаревич Александр Александрович был «центром этого кружка». Занятия проходили в Аничковом дворце и в Адмиралтействе. Из дневника цесаревича: «1879. 20 января. Понедельник. – В 9 мы отправились в Михайловский дв[орец] на концерт нашего хора любителей и певчих гр[афа] Шереметева в пользу семейств убитых и раненых л[ейб] гвард[ии] егерского полка (во время русско-турецкой войны. – Ю.К.). Концерт удался отлично, и, кажется, сбор будет хороший…»
«…Только благодаря нашему кружку и могла развиться в нем (Александре III. – Ю.К.) такая сильная любовь и интерес к музыке, – писал член музыкального кружка, брат жены Льва Толстого, полковник А.А. Берс, – а этого уже было вполне достаточно для того, чтобы всюду начали играть и петь. В корпусах, в гимназиях, на заводах и проч., везде завелись собственные оркестры, везде встречали Государя с музыкой и пением; все только и думали об одном, как бы увлечь Его Величество в мир звуков».
Став императором, Александр Александрович уже не мог принимать участие в музыкальных занятиях и выступлениях оркестра, однако продолжал активно участвовать в жизни музыкантов, всячески помогая им.
В 1882 году, сразу после восшествия на престол, Александром III утверждает «Положение о придворном музыкальном хоре». «…Никогда еще в истории музыкальных казенных театров не было лучшего момента, как 1882 год, – писал публицист И.В. Липаев в газете «Оркестровые музыканты» за 1904 год. – Волею императора Александра III, впервые был положен штат исключительно для одних оркестров. Определено было назначить вознаграждение по каждому пюпитру, по каждому отдельному оркестровому инструменту. По сравнению с прежними, оклады 1882 года повышены были более чем вдвое, само же количество оркестровых артистов увеличено до 150 человек…» Таким образом, волею императора, по существу, только что вступившего на престол, был учрежден придворный оркестр, единственный в своем роде во всей Европе.
По свидетельству современников, Александр III имел глубокие музыкальные способности и тонкое понимание музыки. А.А. Берс отмечал: «Государь, будучи музыкантом, всегда высказывал верные суждения о музыке и был всегда тонким ценителем хорового исполнения». В 1918 году нарком по культуре большевиков А.В. Луначарский так отзовется об императорском придворном оркестре:
«В числе прочего, пригодного к употреблению наследия из царского двора, достался нам и императорский придворный оркестр. Не знаю, понимали ли цари и их компания что-нибудь в хорошей музыке, но царское звание обязывает, поэтому… оркестр был хорошо поставлен».
Александр III и его супруга, безусловно, понимали. Помимо того, что они сами музицировали, они часто посещали оперу и были знакомы со всеми музыкальными новинками и новыми оперными постановками. Федор Шаляпин в своих воспоминаниях писал: «Александр III любил ходить в оперу и особенно любил «Мефистофеля» Бойто. Ему нравилось, как в прологе в небесах у Саваофа перекликались трубы-тромбоны. Ему перекличка тромбонов нравилась потому, что сам был пристрастен к тромбонам, играл на них». Любил церковную музыку Бортнянского, но особенно Львова за его задушевность. Кстати, именно музыку Львова он назначил петь в день своей коронации. Такой серьезный интерес, тем не менее ничуть не мешал им обоим любить и легкую музыку, особенно вальсы Штрауса.
Но хоровое пение они, кажется, любили «особой» любовью и с большим удовольствием посещали выступления студенческих хоров. 15 мая 1886 года они прибыли в Московский университет, где выступал студенческий хор под управлением Эрмансдерфера. По окончании выступления государь подошел к эстраде, похвалил и поблагодарил Эрмансдерфера и студентов. В актовом зале присутствовали свыше 600 человек, они по своей инициативе собрали деньги, купили корзину ландышей и стали бросать к ногам Их Величеств. Александр, подойдя к хору, стал дирижировать, затем в наступившей тишине, окруженный студентами, сказал: «Благодарю Вас, господа. Это одна из лучших минут моей жизни». Когда император и императрица сели в коляску, раздалось «ура!», и толпа бросилась их провожать.
Они принимали у себя самые различные музыкальные коллективы – от хоров крестьянских детей, рабочих оркестров разного рода фабрик и заводов до хоровых студенческих коллективов из Финляндии, Швеции и других стран.
Если говорить о становлении русской оперы в России, то и тут нельзя обойтись без Александра III. В 60-70-е годы развитие русской музыки протекало в неустанной борьбе с консервативными критиками. Предпочтение отдавалось иностранным гастролерам. В России господствовала итальянская опера. По словам П. Чайковского, русскому искусству «не оставалось для приюта ни места, ни времени». Композиторы «Могучей кучки» видели свою цель в продолжении заветов Глинки, в развитии русской национальной музыки. Александр III, вступив на престол, неоднократно подчеркивал, что «распространение искусства есть дело государственной важности». Эту идею на протяжении всей своей жизни он активно проводил в жизнь. Император устранил тех, кто определял в то время развитие музыкального дела в России. На место министра двора графа Адлерберга был назначен граф И.И. Воронцов-Дашков, вместо барона Кистера, прежнего директора императорских театров, – И. А. Всеволожский – поклонник русской оперы и музыки П.И. Чайковского. При благожелательном содействии Воронцова-Дашкова и Всеволожского государем были утверждены новые штаты. Могущественное покровительство государя дало возможность И.А. Всеволожскому начать энергично свою деятельность, не стесняясь в средствах, щедро разрешенных новыми бюджетами.
Во главе русской оперы по распоряжению императора был поставлен талантливый режиссер, руководитель симфонических собраний Русского музыкального общества, композитор Э.Ф. Направник. Ему удалось поднять русскую оперу на должную высоту. И сделал он это благодаря Чайковскому. «Русская музыка, – по словам князя С. Волконского, – была далека, чужда, до нее надо было дорасти. Тут явился мост от старого к новому. Явился Чайковский… Чайковский нашел музыкальную форму, в нем это прошлое запело, зазвучало и зазвучало так естественно…»
Направником было поставлено восемь опер Чайковского: «Опричник», «Кузнец Вакула», «Орлеанская дева», «Мазепа», «Чародейка», «Евгений Онегин», «Пиковая дама», «Иоланта».
Князь С. Волконский вспоминал: «Выдвинутая на первое место, лишенная соревнования, русская опера в несколько лет выросла до степени самостоятельной ценности… Повелением Александра III итальянская опера была упразднена. Большой театр был передан русской опере».
Ежегодно каждую весну император Александр III рассматривал представляемый ему на предстоящий сезон репертуар и даже часто изменял его. Для популяризации оперы и более широкого допуска желающих были введены абонементы. Весной 1882 года государем был утвержден новый бюджет для Русской оперы: вместо прежних 169 тысяч – 274 тысячи рублей; хор с 88 человек увеличен до 120, оркестр (оперы и балета) с 124 артистов до 165.
В это трудно поверить, но император Александр III вместе с императрицей Марией Федоровной присутствовали на генеральных репетициях Русской оперы! Как и другие члены императорской семьи, они занимали места не в царской боковой ложе, а в первых рядах кресел. После окончания репетиций Государь подходил к оркестру, беседовал с Направником, и всегда положительно отзывался об исполнении музыкальной части – игре оркестра, называя его «идеальным».
Августейшая пара особенно высоко ценила и любила музыку П.И. Чайковского. Между Чайковским и Александром III на протяжении многих лет установились уважительные и весьма доверительные отношения. Еще будучи цесаревичем, Александр помогал композитору материально, а став императором, оказал композитору не одну услугу, исполняя его просьбы, связанные с постановкой опер на сценах императорских театров С.-Петербурга и Москвы, и конечно, продолжая оказывать ему значительную материальную поддержку. Вот только один случай. В 1881 году Чайковский, постоянно нуждавшийся в деньгах, обратился к К. Победоносцеву с письмом: «…Меня осенила мысль дерзнуть просить Государя, чтобы он повелел из казенных сумм выдать мне три тысячи рублей серебром заимообразно… Ободренный бесконечно лестным вниманием Его Величества к моей музыке, я решился просить его оказать мне милость». Ответ государя не заставил себя ждать. Он был краток: «Посылаю Вам (Победоносцеву К.П. – Ю.К.) – для передачи Чайковскому – 3.000 р. Передайте ему, что деньги эти он может не возвращать. 2 июня 1881 г. А.».
Для коронационных торжеств в Москве П.И. Чайковскому был заказан торжественный коронационный марш для оркестра и кантата «Москва» на слова А. Майкова.
В июле 1883-го Чайковский получил официальное уведомление, что Александр III пожаловал ему из Кабинета Его Величества за написанную им ко дню коронации кантату драгоценный подарок. Это был перстень с бриллиантом.
В 1884-1885 годах постоянно высокое покровительство императора и императрицы проявлялось особенно явно. Об этом Чайковский неоднократно пишет в своих письмах фон Мекк. В 1884 году Чайковский был награжден орденом Святого Владимира 4-й степени и пенсией в 3 тысячи рублей. Из письма Чайковского фон Мекк от 13 марта 1884 года: «…Государь велел в будущем сезоне поставить «Онегина». Роли уже розданы, и хоры уже разучиваются…» И в 1884 году «Онегин» был поставлен сначала в С.-Петербурге, а потом в Москве. Из письма от 18 января 1885 года: «…Я поехал прямо в Б[ольшой] театр, где происходило пятнадцатое представление «Онегина» в присутствии Государя, императрицы и других членов царской фамилии. Государь пожелал меня видеть, пробеседовал со мной очень долго, был ко мне в высшей степени ласков и благосклонен, с величайшим сочувствием и во всех подробностях расспрашивал о моей жизни и о музыкальных делах моих, после чего повел меня к императрице, которая в свою очередь оказала мне очень трогательное внимание…».
Весной 1886 года в письме к великому князю Константину Чайковский обратился с просьбой о его содействии получить одобрение на посвящение императрице Марии Федоровне 12 своих романсов. Он писал: «Я был бы в высокой степени счастлив, если бы Государыня приняла почтительнейшее посвящение их Ее Величеству».
В этом же письме была выражена и другая просьба П.И. Чайковского:
«Я окончил недавно сочинение новой оперы моей «Чародейки», – писал композитор, – и буду в течение наступающей зимы оркестровать ее. Если будет можно надеяться, что Государю не покажется слишком смелым мое пламенное желание посвятить ему эту, вероятно, последнюю и, вероятно, лучшую мою оперу, – то в свое время снова обращусь к Вашему Высочеству, и буду просить Вас об оказании мне покровительства Вашего!»
В другом своем письме, относящемся к 1886 году, Чайковский, оценивая вклад государя императора в развитии в России духовной музыки, писал: «…В последнее время наша духовная музыка начинает идти по хорошей дороге вперед. Виновником этого движения – сам Государь, очень интересующийся совершенствованием ее и указывающий, по какому пути нужно идти. Со мной он дважды беседовал об этом предмете, и все мои последние вещи написаны по его приглашению и в том духе, которого он желает…».
«…Сегодня, милый друг, я получил очень важное и радостное известие, – писал Чайковский из Германии 2/14 января 1888 года фон Мекк. – Государь назначил мне пожизненную пенсию в три тысячи рублей серебром, меня это не столько еще обрадовало, сколько глубоко тронуло. В самом деле, нельзя не быть бесконечно благодарным царю, который придает значение не только военной и чиновничьей деятельности, но и артистической…»
Императорская чета посещала практически все оперные постановки П. И. Чайковского. Когда в 1892 году на сцене С.-Петербурга с успехом прошли опера Чайковского «Иоланта» и балет «Щелкунчик», Петр Ильич писал брату: «Милый Модя! Опера и балет имели вчера большой успех, Особенно опера всем очень понравилась. Накануне была репетиция с Государем. Он был в восхищении, призывал в ложу и наговорил массу сочувственных слов. Постановка того и другого великолепна, – глаза устают от роскоши…»
После смерти П.И. Чайковского его брат Модест оценивая ту огромную роль, которую сыграл император в судьбе композитора, написал письмо великому князю Константину Константиновичу, в то время президенту Российской Академии Наук, в котором в частности говорилось: «…Если бы в 1877 году, когда оперы его не давали еще денег, у брата Петра не явились неожиданные средства, позволявшие ему оставить каторгу преподавания, если бы Государь Император, тогда еще Цесаревич, не являлся ему на помощь, то нервная болезнь, начавшая развиваться у брата, не дала бы создать и половины того, что он сделал с тех пор; скажу больше, вряд ли он дожил бы и до 53 лет… Высочайше пожалованная пенсия затем еще более увеличила его благосостояние и дала возможность сознавать себя вполне обеспеченным до конца жизни, независимо от успеха той или иной оперы. Это было великое благодеяние, которое он очень ценил».
Большую роль сыграл Александр III и в судьбе другого известного композитора – М.А. Балакирева. Именно его он поставил во главе Придворной певческой капеллы. И М.А. Балакирев, создатель новой русской школы, стал ключевой фигурой того времени.
Очень широко и с большим успехом был отмечен юбилей известного пианиста и композитора А. Рубинштейна. Александр хорошо знал его. Когда в сентябре 1887 года праздновался 25-летний юбилей Петербургской консерватории, руководимой А. Рубинштейном, император в Гатчине принял композитора. Состоялся долгий и подробный разговор. Рубинштейн познакомил Государя со своими планами. Его мечтой были общедоступные спектакли и концерты, расширение помещений консерватории. Об этом он и говорил государю, и Александр согласился с ним и одобрил его планы. В 1889 году последовало распоряжение императора о передачи Петербургской консерватории здания Большого театра в С.-Петербурге, принадлежащего министерству Двора. Это был бесценный подарок всем любителям музыки.
Санкт-Петербургская Консерватория
И Рубинштейн высоко оценивал развитие музыкальной культуры в России в годы царствования Александра III. В своих воспоминаниях он писал: «Когда я вспоминаю музыкальную Россию 25 лет тому назад, то я не могу не воскликнуть: неужели такие огромные результаты консерватории могли дать в 25-летний срок своего существования».
Помогал Александр и Московской консерватории. Для перестройки здания по распоряжению императора было выделено 400.000 рублей – сумма немалая.
Надо сказать, что современники понимали и высоко оценивали вклад императора во всех областях культурной жизни России. Чайковский писал фон Мекк 5 марта 1885 года: «…Во всяком случае, я убедился, что благополучие больших политических единиц зависит не от принципов и теорий, а от случайно попадающих по рождению или вследствие других причин во главу правления личностей. Одним словом, человечеству оказывает услугу человек же, а не олицетворяемый им принцип. Теперь спрашивается: есть ли у нас человек, на которого можно возлагать надежды? Я отвечаю: да, и человек этот государь. Он произвел на меня обаятельное впечатление как личность, но я и независимо от этих личных впечатлений склонен видеть в нем хорошего государя. Мне нравится осторожность, с коей он вводит новое и ломает старое. Мне нравится, что он не ищет популярности, мне нравится его безупречная жизнь и вообще то, что это честный и добрый человек <…>».
Известный художник А. Бенуа принадлежавший к другому поколению деятелей российской культуры, писал после смерти Александра III: «Несомненно, его (Александра III. – Ю.К.) слишком кратковременное царствование было, в общем, чрезвычайно значительным и благотворным. Оно подготовило тот расцвет русской культуры, который, начавшись ещё при нем, продлился затем в течение всего царствования Николая II…»
ЗС №12/2011
